Форум

- Эй, кто хочет посмотреть, как я стяну с Соплеуса подштанники? – раздался злорадно-веселый голос Джеймса Поттера.
Снейп висел вниз головой, как будто кто-то за лодыжку удерживал его в воздухе. Его мантия упала ему на лицо, открывая на всеобщее обозрение худые ноги с костлявыми коленками. Он извивался в воздухе, одновременно пытаясь одной рукой достать до палочки, упавшей на землю, а другой рукой поднять мантию, чтобы прикрыть серое белье.
Сириус Блэк пытался остановить друга: «Джеймс, это уже не смешно, хватит», но Джеймса уже понесло, в таком состоянии ему закон был не писан.
Ремус Люпин не знал, что делать. Он был старостой, он должен был прекратить это издевательство. Он понимал, каково сейчас Северусу, с его болезненным самолюбием, болтаться в воздухе на глазах у всей школы в таком виде. Но он не мог пойти против друга, он не хотел ссориться с ними, ведь он тогда останется совсем один… как сейчас Северус.
- Ну что, все готовы? Эй, Соплеус, на счет «три» я снимаю. Раз, два…
- Джеймс, стой, - Ремус решился. – Отпусти его.
- Да? Тебе не интересно? Или ты теперь тоже записался в защитники этого придурка?
- Джеймс, отпусти его. Ты заходишь слишком далеко.
- И что же ты мне сделаешь? Снимешь баллы, ты же у нас староста!
- Да, - Люпин говорил тихо, но старался, чтобы голос не дрожал.
- Ну давай, попробуй! – Джеймс был зол, и готов был теперь сорвать свою злость на Люпине вместо Снейпа.
- Отпусти его, - еще тише проговорил Ремус.
- Нет, я хочу посмотреть, как ты снимешь с меня баллы, - Джеймс явно не верил, что он это сделает.
- Десять баллов с Гриффиндора! – отчаянно выкрикнул Люпин.
Джеймс как будто получил пощечину. Несколько мгновений он озадаченно смотрел на Ремуса, потом, указав палочкой на Снейпа, бросил: «Либеракорпус» и, не оборачиваясь, пошел к замку. Сириус немного постоял, удивленно глядя на Люпина, потом выражение удивления сменилось презрением: «Предатель», - он пошел догонять Джеймса. Питер пожал плечами и поплелся следом за ними.
Ремус Люпин чувствовал себя ужасно. Он только что поссорился со своими лучшими – единственными – друзьями из-за какого-то слизеринца. Его утешала мысль, что это был правильный поступок. Он подошел к Северусу, который всё ещё лежал на земле, и присел рядом на корточки:
- Помочь тебе?
Слизеринец посмотрел на него взглядом, полным ненависти.
- Я не нуждаюсь в твоей помощи, - прошипел он.
Северус встал, собрал свои вещи, разбросанные по траве, и удалился по направлению к замку. Зрители, до сих пор наблюдавшие за происходящим, потеряли к этой сцене всякий интерес и стали расходиться. Люпин остался один. Он сидел на холодной влажной траве в сгущавшихся сумерках. Он один был во всем виноват. Он вступился за Соплеуса, и в этом был виноват перед друзьями. Он вступился за Северуса, и в этом был виноват перед ним самим. Он вступился слишком поздно, и в этом был виноват перед собой. Только когда совсем стемнело и в окнах замка загорелись огни, Ремус поднялся и побрел к школе.