|
| |
Пост N: 24
Зарегистрирован: 02.02.07
Рейтинг:
0
|
|
Отправлено: 02.02.07 14:23. Заголовок: Re:
История без начала и конца…Промелькнувшая перед глазами как сон, а может быть и странное видение… Оставившая после себя лишь… Ночь. Он. … Только увидев её лицо, белое, как мел, и такое несчастное, он понял, что на этот раз зашёл слишком далеко. Осознав, что нужно хоть как-то извиниться, он шагнул вперёд, но сказать ничего не успел, потому что она, уже не сдерживая слёзы, развернулась и убежала прочь. А он, глядя ей вслед, размышлял о том, что, похоже, он ещё большая сволочь, чем о нём все думали, если смог сделать такое. Сказать ей в лицо все эти слова… Он простоял несколько минут, погрузившись в невесёлые мысли, и только потом вернулся в свои апартаменты. Ночь. Она. Когда он шагнул к ней, она вдруг испугалась, как никогда в жизни. А понимание того, что никто и никогда не причинял ей столько боли, сколько он, заставило её заплакать. Но она почему-то не хотела, чтобы он увидел её слёзы, поэтому просто развернулась и бросилась бежать. Остановилась она лишь тогда, когда оказалась в своей спальне. С трудом раздевшись, она упала на кровать и, уткнувшись в подушку, дала волю слезам. Девушка плакала долго и, вконец обессилев, сама не заметила, как провалилась в сон. Ночь. Снова он. Придя к себе, он скинул мантию, оставшись в узких штанах и широкой рубашке. Откинув волосы с лица, чтобы не мешали, сел в любимое кресло и глубоко задумался. Он поступил плохо, очень плохо и раскаивался в этом, хотел извиниться за своё поведение и не знал как. Потому что уже отвык от этого, от простого человеческого общения. Но извиниться было нужно. Только вот как? Как показать всю величину своего раскаяния, искреннего настолько, насколько вообще возможно для такого, как он? Что сделать, чтобы поняла и поверила только она? Он не умел просить прощения, как другие люди. Неожиданно промелькнула мысль, что у него всё же было преимущество - его знания. И память, в глубине которой хранилось столько всего такого, что он сам иногда пугался. В том числе и рецепт одного редкого зелья. Запрещённого зелья. Приняв решение, он разделся, лёг в постель и мгновенно уснул. День. Она. Идя на урок, она прекрасно понимала, что встретит его там. И не знала, как посмотреть ему в глаза после того, что произошло. Ей было страшно. Этим утром она едва смогла проснуться и лишь заклинанием смогла замаскировать следы вчерашних слёз и мучивших во сне кошмаров. Её друзья, занятые обсуждением своих проблем, ничего не заметили, чему она была невероятно рада. Зайдя в аудиторию и заняв привычное место, девушка с ужасом стала ждать, когда он придёт. И он не заставил себя ждать. Ворвавшись в аудиторию, он пронёсся по ней, как ураган, и остановился перед своим столом. Внимательно осмотрев его, он сделал едва заметное движение палочкой, и на столе появилось оборудование и ингредиенты зелий. Скинув мантию и закатав рукава рубашки, он начал быстро, но осторожно изготавливать зелье, одновременно давая пояснения спокойным, ничего не выражающим голосом: - То, что я сейчас делаю, называется зельем Прощения. Сомневаюсь, что вы найдёте его описание где-либо. Состав и способ приготовления хранятся только в моей памяти, и там они и останутся. Навечно. Зелье считается запрещённым, так как может привести к смерти. Тот, кто готовит и применяет его, должен помнить об этом. Когда зельедел совершает что-то, что ему самому кажется скверным, и изо всех сил стремится попросить за это прощения, он может создать его. Но есть одна проблема. Тот, кого он обидел, должен искренне простить его и сказать ему об этом, причём как можно скорее. Иначе летаргический сон, в который Мастер погрузится, выпив зелье, переходит в смерть. Противоядия не существует. Мало кто рискнёт играть с такими вещами. Но я попробую. Потому что мой поступок был на редкость мерзким даже для меня. Закончив зелье, он набрал его в небольшой костяной кубок (из костей нерадивых студентов – прим. беты), после чего убрал всё остальное почти незаметным взмахом палочки. И продолжил, с горечью хмыкнув: - Я пойму, если меня не простят. Такое простить трудно. Это понимаю даже я! После чего быстро выпил зелье, поставил кубок и отступил от стола. И через секунду упал. А она смотрела на это, застыв от шока, и была не в состоянии сказать даже слово, чтобы остановить его. Она не думала, что он воспримет это…так! Что он пойдёт на…такое! Он никогда не казался человеком, способным на такой поступок. Особенно по отношению к ней. Да и вообще, к кому бы то ни было. Но он сознательно пошёл на риск ради того, чтобы показать ей, как раскаивается в своём поступке. Это заставляло задуматься: может она, как впрочем, и другие, просто слишком плохо его знала? Может, это всегда было в нём, но он не показывал это никому, не считая необходимым? Или здесь дело в чём-то другом? Появившийся внезапно директор выгнал всех из кабинета, и она машинально вышла вместе со всеми, от ужаса едва передвигая ногами. А если он умрёт? Умрёт из-за неё? Нет, нужно что-то сделать, как-то помочь. И тут она вспомнила его слова, и решительно кивнула сама себе в ответ на эту спасительную мысль. Теперь девушка знала, что ей нужно делать! День. Он. Проснулся он позже, чем обычно и совершенно неголодный, поэтому на завтрак решил не идти. Что, впрочем, было не редкостью. Вместо этого он подготовил ингредиенты и сложил их в одном месте, чтобы потом можно было их легко вызвать. Он не изменил своего решения, но теперь вероятность того, что его простят, казалась ему всё более призрачной. Однако останавливаться на пол дороги он не был намерен. Усмехнувшись своим мыслям, он сверился с клепсидрой (п.а.: бета упиралась против этого определения руками и ногами, но я её переупрямила!), и отправился на урок. Вечер. Снова он. Он уже не помнил, что говорил перед тем, как выпить зелье. Да это и было теперь не важно. Какое-то время он воспринимал всё то, что происходило вокруг: ничего не понимающих студентов, испуганного директора, встревоженную мадам Помфри. А потом всё как будто подёрнулось странной дымкой. Ему начало казаться, что он медленно плывёт в ней куда-то, и даже не видит, не понимает, куда. Только чувствует движение. Ему и было абсолютно всё равно, куда он движется! Он устал от жизни, которую вёл, с её двойственностью и вечной опасностью, где единственной отдушиной были его зелья. Ну и, может быть, дружба директора, который был единственным человеком, полностью, безоговорочно доверявшим ему. А кроме него никого не было. И незачем было пытаться остаться в мире, где его никто больше не ждёт. Так что он просто плыл по течению и не сопротивлялся, пока… Вечер. Она. Только вечером она смогла ускользнуть так, что никто этого не заметил. Пробраться в больничное крыло было труднее – но ей удалось. Благо некоторые из её друзей обладали редкостной изворотливостью и многому сумели научить её, даже не подозревая об этом. Медленно подойдя к койке в углу, на которую его уложили, она настороженно вгляделась в его лицо. Словно ожидала, что он внезапно проснётся, хотя и понимала, что так не будет. Он виделся ей таким безудержно одиноким, был намного бледнее, чем обычно, и, казалось, даже не дышал. Словно уже умер, но она знала, чувствовала, что это не так. Медленно присев на край койки, девушка пристальней всмотрелась в его лицо. Было в нём что-то, заставляющее ощущать беспокойство. Он словно… Словно и не рассчитывал, что она простит его, а лишь хотел, чтобы она поняла, как он сожалеет о своём поступке, сказанных словах. Безнадёжность… Внутри него была такая безнадёжность и бессилие, желание умереть, не жить со всем этим грузом на душе. Она чувствовала, как он уходил всё дальше и дальше, не оглядываясь, не испытывая сомнений. И поняла, что не может позволить ему уйти, умереть, исчезнуть! Тем более так и из-за неё. Быстро наклонившись вперёд, девушка инстинктивно осторожно коснулась губами его лба и прошептала: - Ты прощён! В первое мгновенье ей показалось, что он ушёл слишком далеко и не слышал её слов. Но тут его лицо чуть заметно порозовело, он сделал глубокий вдох и открыл глаза…
|